Николас Холт не останавливается на “Носферату”: один из самых ярких британских актеров своего поколения готовится воплотить сразу несколько новых образов. Недавно Холт появился в “Присяжном № 2” Клинта Иствуда, где его герой оказался в непростой моральной дилеме во время громкого судебного процесса. Также в 2025 году актер покорит вселенную DC в роли Лекса Лютора в новой экранизации “Супермена”.
О сочетании готического мира вампиров с супергеройской мифологией и о том, как неудачные пробы могут открыть двери к масштабным проектам
Второго января вышел готический хоррор “Носферату” Роберта Эггерса. Как бы ты описал свой опыт работы над этим фильмом?
Это был невероятный вызов и большое приключение. Роберт Эггерс — режиссер с очень четким видением, который обладает талантом делать мир фильма одновременно исторически точным и жутким. Для “Носферату” он построил десятки съемочных площадок, воссоздав даже целые кварталы города, чтобы передать настоящую атмосферу XIX века. Работать с Лили-Роуз Депп и Биллом Скарсгардом тоже было очень интересно — оба добавили особой “энергетики” в историю.
Эта версия “Носферату” возвращается к более угрожающему образу вампира. Как ты адаптировался к этому?
Роберт хотел избежать романтизации вампира и вернуть его к корням фольклора. Для нас это означало, что граф Орлок (в исполнении Билла Скарсгарда) должен был быть максимально страшным и даже отталкивающим. Никаких гламурных клыков: зубы и укус выглядят неровными и ужасными. Причем вампир кусает не за шею, а в грудь. В целом атмосфера в кадре была максимально мрачной: и готический антураж, и старинная дакийская речь, которую Роберт воссоздавал вместе с лингвистами из Румынии.
Твои персонажи часто выделяются широкой эмоциональной палитрой. Как ты готовился именно к образу Томаса Хаттера — молодого агента по недвижимости, который отправляется в Трансильванию?
Мой герой — простой парень, который попадает в эпицентр сверхъестественных событий. Перед съемками Роберт настаивал, чтобы я минимизировал мимику, особенно не двигал бровями — это его фирменная просьба (смеется). Если брать в целом, то я вдохновлялся старыми фильмами ужасов, пересматривал немые ленты, где актеры передают эмоции преимущественно взглядом и силуэтом (“Носферату” — ремейк классического немого фильма 1922 года Фридриха Мурнау).
В твоем актерском багаже немало ролей в масштабных блокбастерах (“Люди Икс”, “Безумный Макс: Дорога ярости”), а также в авторском кино. Чем, на твой взгляд, “Носферату” выделяется на этом фоне?
“Носферату” — это сочетание очень стильного артхаусного подхода Эггерса и элементов классического хоррора. Можно вспомнить “Маяк” или “Ведьму”, где Роберт создает визуально насыщенный мир. Здесь похожая ситуация: много построенных декораций, подвижные стены и потолки, живые крысы на площадке, зимние пейзажи с использованием искусственного снега, который еще с 90-х годов где-то откопал Эггерс. Все это добавляет фильму уникального шарма.
Ты упоминаешь сцену с большим количеством крыс и волками, с которыми что-то пошло не так. Можешь рассказать немного подробнее?
С волками действительно был забавный и немного опасный (улыбается) случай: они вдруг бросились не туда, куда планировала съемочная группа, и я едва успел отскочить. В итоге — куча импровизации и хаоса, но именно такие моменты делают кино живым. С пятью тысячами крыс не было легче: даже дрессированные животные создают колоссальный шум и ощущение, что ты погружаешься в настоящий ужас.
В “Ренфилде” ты сыграл помощника Дракулы в исполнении Николаса Кейджа, а теперь снова связан с вампирской тематикой в “Носферату”. Соотносятся ли эти два проекта? Помог ли опыт на съемочной площадке “Ренфилда” воплотить роль Томаса Хаттера?
В “Ренфилде” был несколько другой настрой — это все же комедийный проект с большой порцией слэшера (поджанр фильмов ужасов, акцентированный на изображении серийных или массовых убийств) и гротеска. Там я играл конкретно помощника Дракулы, который стремится сбежать от токсичных отношений с босом-вампиром. “Носферату” же от Роберта Эггерса — это возвращение к классике хоррора, с более мрачной и готической атмосферой, совсем другим фольклорным фоном.
Конечно, опыт с “Ренфилда” помог лучше понять природу страха и зависимости от могущественного вампира. Однако Томас Хаттер — это совсем другой герой: он не преданный слуга, а, скорее, человек, попавший в ловушку обстоятельств. Поэтому, хотя тематика обоих фильмов связана с вампирами, ощущения на съемочной площадке были кардинально разными.
Вернемся к карьере в целом. Ты начал сниматься в очень раннем возрасте. Вспоминаю “Моего мальчика” с Хью Грантом. Повлиял ли такой ранний старт на выбор ролей сегодня?
У меня необычный опыт, ведь я буквально вырос в кино. “Мой мальчик” дал мне первый большой толчок, а потом были “Скины” (британский драматический телесериал о жизни группы подростков 16–18 лет из Бристоля) и голливудские проекты. Конечно, я многому научился, еще когда был ребенком в кадре. Сейчас стараюсь всегда идти туда, где есть творческий вызов. Мне нравится разнообразие — будь то герой-романтик, зомби (“Тепло наших тел”) или монстр-воин (“Безумный Макс”).
Некоторым актерам такие ранние попытки в кино мешали во взрослом возрасте, но в твоем случае это поспособствовало карьере. Ты даже пробовался на “Гарри Поттера” (и Гарри, и Драко), но не попал. Сейчас же ты — Лекс Лютор в новом “Супермене”. Какие эмоции от такого резкого прыжка в мир DC?
(Смеется) Да, я шутил с Крисом Коламбусом (режиссером “Гарри Поттера”, продюсером “Носферату”), что все еще жду ответа от кастинг-директоров. Но на самом деле я рад, что так сложилось. Каждый отказ открывал другие возможности. В “Супермена” я верю всей душой: режиссер Джеймс Ганн имеет особое видение этой вселенной, и для меня большая честь воплотить Лекса Лютора. Надеюсь, что сделаем действительно что-то особенное.
Твой график сейчас впечатляет: “Присяжный № 2” от Иствуда, “Носферату” от Эггерса, “Супермен”. Как ты находишь баланс между работой и личной жизнью? Ты же отец двоих детей.
Самая длинная пауза в моей карьере произошла во время пандемии — около семи месяцев, что для меня беспрецедентно. Но я сосредоточился на семье, и это было замечательно. Сейчас съемок снова очень много, однако я стараюсь держать баланс и часто беру семью с собой, если это возможно.
Николас, в твоем Instagram (запрещен на территории РФ)появилось фото необычного подарка от Роберта Эггерса…
О, да! После съемок он подарил мне в рамке протезный элемент костюма графа Орлока — очень странный (пенис), но все же незабываемый сувенир. Для меня это крутое напоминание о нашей работе.
И напоследок: что бы ты сказал зрителям перед просмотром “Носферату”?
Будьте готовы к чему-то необычному, мрачному и одновременно прекрасному. Мы старались передать не просто ужас, а исследовать глубины человеческой натуры и наши самые темные страхи. Думаю, это будет интересно всем, кто любит кино Роберта Эггерса и не боится немного мрачной магии в кадре.
